amusedЕсть у косметических компаний и глянцевых журналов такой ход — выбирать известную модель или актрису в качестве «лица». Ярко, запоминается и создаёт нужные ассоциации. Если нашему психдиспансеру позарез оказажется нужен кандидат на подобную роль, то есть мнение, и не только моё: это Саша.
Саша — давний и всеми любимый больной. Органика со слабоумием, эпизодические эпиприступы. При всём при том — безобиднейший человек, который почти всё своё свободное время проводит на территории дурдома. Причём по доброй воле: тусуется похлеще Тимати, общается с другими больными, стреляет деньги у пришедших на водительскую комиссию, чтобы купить в буфете сигарет или чайку. Впрочем, зная Сашу как родного, чай ему наливают и так, Христа ради. Внешне — классический юродивый с паперти, вплоть до косоглазия и неполного набора зубов, а также жутко невнятной дикции, почти без согласных. Мы даже интересовались — а не калымит ли он около какой-нибудь церкви — на что Санёк разразился длинным плаксивым монологом из гласных букв, с явным преобладанием нецензурных их сочетаний, из коего следовало, что на любой паперти существует жёсткая конкуренция, царит голимый протекционизм, да ещё и крыше надо отстёгивать. Кому конкретно, мы так и не поняли и долгое время перебирали варианты, но Саня никого не сдал.
Одевается Саша соответственно ситуации и поставленной цели. Если пришёл тусоваться — одет неброско и относительно аккуратно. Если пришёл проситься в отделение — это почти наверняка будет телогрейка с надписью хлоркой на спине «шуба лисья», драный малахай и трофейные валенки времён бегства Наполеона из России. А один раз он нас сразил на месте. Уже подходя к крылечку родного дурдома, мы обнаружили Саню вальяжно восседающим на лавочке в ослепительно белой рубашке, чёрных брюках с отутюженными стрелочками — муха, пролетая, крылышки порежет — и в чёрных солнцезащитных очках а ля «Men in black”, хотя куда им! Тут ж такой охотник за глюками и бредовыми фабулами на тропе войны с атомным мегатомагавком, что Уилл Смит роняет скупую мужскую слезу и лезет в карман за антидепрессантом! Слегка обалдев, мы приблизились и спросили суперагента, чего это он сегодня такой красивый.
- Кто куда, а я по бабам, -
гордо заявил тот.
- Везёт некоторым...А мы вот на работу, -
вздохнули мы с женой, поднимаясь на крыльцо.
А на днях мы с Сашей разыгрывали психотерапевтический спектакль. Пришёл ко мне несознательный гражданин, который был пролечен от алкоголизма и клялся-божился, что уж теперь-то точно в течение года — ни грамму. Опять же, и срок блокады был годичный. Так нет же, через восемь месяцев выпил и приехал с претензией — а почему это Высоцкий выпил и умер, а мне всего лишь нездоровится? Срочно требовались реабилитационно-воспитательные мероприятия с элементами показательной порки. На счастье, Саша тусовался в диспансере. Снабдив его запасом сигарет и сладостей, я объяснил ему, что надо делать. Через пять минут моей беседы с несознательным товарищем дверь в кабинет приоткрылась, и в прогале нарисовалась жалобная физиономия.
Максим Иванович, помогите, мне плохо, снова припадки начались, просто сил нет!
Саша, я ведь предупреждал тебя после второй блокировки, что наш метод гуманный, но шуток не прощает.
Что же мне теперь делать?
Поздно, мой друг, поздно. Теперь — только регулярно ходить на приём.
Ааааа, какой же я идиот!
Сорвавшийся товарищ ошарашенно выслушал наш диалог, после чего решительно заявил, что ему нужна повторная блокировка на максимальный срок и что отныне пусть только кто-нибудь заикнётся при нём насчёт выпить — ух, он ему! Только пусть доктор скажет честно — после первого срыва ведь такого сразу не бывает, да?
В-общем, пора брать Сашу в штат.
Journal information