cheerful
Как призналась однажды (было это пару-тройку лет назад) Ване его супруга, у турецкого оллинклюзива есть один выраженный побочный эффект. Точнее, на самом деле их много, начиная от невесть откуда взявшихся экстра-килограммов у женщин и заканчивая выработкой устойчивого хватательного за стакан рефлекса у мужчин, но этот — особенно тяжёлый.
-- Что ты имеешь в виду? - решил уточнить Ваня.
-- Привыкание, - вздохнула супруга. - Вплоть до лёгкой летней абстиненции.
Ваня пожал плечами — дескать, есть масса других интересных мест — но согласился, что такого возведённого в ранг высокого искусства топчанопрессинга и пиворакиядринкинга не встречал более нигде. Супруга ещё раз мечтательно вздохнула, и Ваня решил, что надо лететь. Мир в семье всяко дороже, а морской воздух и полторы недели тотального релакса благотворно действуют на любую церебральную инсектофауну.
Море в окрестностях Бодрума (а отель находился как раз в часе езды от этого города) было чуть прохладнее, чем в эту пору в Кемере. Зато цвет... Лазурный, насыщенный, практически без кемерского изумрудного оттенка. Опять же, что такое двадцать пять градусов тут против двадцати семи там? Особенно если вспомнить бодрящую волжскую водичку...
Зато рыбы тут водилось — просто пропасть. Стоило бросить с пирса в море кусок хлеба — и вода буквально вскипала от стаи мелких рыбёшек, что постоянно крутились около пляжа. Так и появилось у Вани новое развлечение: вечерами, после поездок по окрестностям и развалинам древнегреческих городов Ликийской тропы, садиться на пирсе с бокалом пива, запасом хлеба и, жмурясь от бликов заходящего солнца на воде, кормить рыбу.
А вскоре появилось и ещё одно: наблюдать ранним утром, как один из служащих отеля, пожилой турок, рыбачит на каменном мысе, в паре сотен метров от пляжа. Старик приходил сюда, как на работу. Неспешно разворачивал снасти, устраивался на складном стульчике, бросал подкормку, забрасывал удочку, закуривал и медитировал на поплавок. Наловив десяток мелочёвки с ладонь величиной, он так же неспешно собирался и отправлялся в отель.
Спустя несколько дней созерцания этого умиротворяющего процесса Ваня не выдержал. И во время очередной прогулки с супругой до соседнего посёлка (всего-то минут сорок ходьбы по дороге вдоль моря) заглянул на местный рынок.
-- Не выдержала душа рыбака? - рассмеялась супруга, увидев, как он выбирает себе удочку и снасти.
Ваня лишь смущённо пожал плечами.
А на следующее утро, вежливо поздоровавшись с турком, что уже устроился с удочкой на камнях, присмотрел себе местечко чуть поодаль. Глядя на ванины приготовления, старик скептически хмыкнул — мол, тут нужен навык, турист-эфенди — но вслух ничего не сказал. Нимало не смутившись такой реакцией, Ваня достал прикормку, торжественно утопил её рядом со скалой и стал снаряжать удочку.
Скепсис пожилого турка испарился, когда через пятнадцать минут Ваня, сделав подсечку, выудил из воды первую рыбину. Где-то на килограмм. А следом — ещё такую же. А чуть позже — ещё крупнее. И ещё. Старик посмотрел на свой улов, молча смотал удочки и понуро побрёл восвояси.
-- Ну вот, устроил человеку разрыв шаблона, - шутливо укорила Ваню супруга, наблюдавшая за процессом с пляжного понтона.
-- Я же не виноват, что он поленился выяснить, какая рыба какую наживку и подкормку предпочитает! - развёл Ваня руками. - Лично мне хватило на это четырёх дней.
-- Что будешь делать с рыбой? - поинтересовалась супруга.
-- Отдам ему в качестве моральной компенсации, - улыбнулся Ваня. - Заодно подскажу, чем прикармливал, на что ловил.
Journal information