Продолжу знакомить вас с историей психиатрии. Несмотря на разочарование от близкого знакомства с легендой деревушки Гель, Эскироль видит и рациональное зерно в таком принципе содержания психически больных пациентов: нет той скученности, что предполагают стены больницы, есть больше возможностей проводить время на свежем воздухе, а главное — есть чем занять тех, кто способен хоть чем-то заняться. Ибо принцип «чем бы боец ни занимался — лишь бы испытывал перманентную посткоитальную астению» актуален во все времена и для всех социальных групп.
Долго искать нужное место не пришлось: нашлось такое в получасе пешей ходьбы от Бисетра. Называлось оно фермой Святой Анны. Ну как фермой. Ещё в 1651 году Анна Австрийская, будучи регентом при тринадцатилетнем Людовике XIV (вспоминаем Фронду, кардинала Мазарини, трёх повзрослевших оболтусов-мушкетёров и их друга-гасконца, задолбавших двадцать лет назад беднягу Ришелье), устраивает обмен. Отель-Дьё отдаёт часть принадлежавших больнице земель в предместье Сен-Марсель (или Сен-Марсо) городу — дескать, Парижу нужнее, население растёт, а город не резиновый — а королева Анна выделит Отель-Дьё 21 арпент (или 26,5 акров, или чуть более 10,5 гектаров) земли под строительство новой больницы, которую королева велит назвать в честь своей своей покровительницы, по совместительству бабушки Иисуса Христа и матери Богородицы, святой Анны.
Госпиталь по плану Жувена де Рошфора, 1672 год
В итоге поначалу получилось, как в той поговорке — ни богу свечка, ни чёрту кочерга. Предместье Сен-Марсель ещё долго оставалось, по словам Сен-Луи Себастьена, тем ещё бомжатником... пардон, клошарником:
"Переселение художника на новую квартиру", Сен-Марсель, с гравюры Дюфло
«В этом квартале проживает парижская чернь, самая бедная, самая неспокойная и самая необузданная. В одном доме предместья Сент-Оноре больше денег, чем во всем предместье Сен-Марсель или Сен-Марсо.
В этом квартале, отдаленном от оживленной части города, прячутся люди, потерявшие состояние, мизантропы, алхимики, маниаки, мелкие рантье с ограниченными средствами и несколько трудолюбивых ученых, которые действительно ищут уединения и хотят жить в полной безвестности, вдали от шумных блестящих кварталов. Никто не станет разыскивать их на этой городской окраине. Если кто сюда и заезжает, то только из любопытства. Ничто вас сюда не привлекает; здесь нет ни единого мало-мальски интересного памятника. Народ, живущий здесь, не имеет ничего общего с парижанами, лощеными обитателями берегов Сены»
А больница Сент-Анн, которую построили на выделенной земле, долгое время толком не использовалась и постепенно ветшала. Ну разве что больных из Бисетра сюда водили на сельхозработы. Ну ещё пару раз грозились её реконструировать — в 1772 году после пожара (третьего или какого там по счёту) в Отель-Дьё, и в 1788 году, по решению Государственного совета. Но сами понимаете: обещать и грозиться — не значит жениться.
Когда в 1832 году Эскироль выбил разрешение устроить на ферме (да, да, к тому времени больница использовалась именно как ферма по большей части) Сент-Анн колонию для душевнобольных, он застал, по сути дела, руины. Но доктор не спасовал; к тому же, ему вызвался помогать его ученик и единомышленник, Жорже Феррю. Им удалось организовать быт первых 70 душевнобольных постояльцев Сент-Анн и их же силами привести ферму в порядок. Тут стоит сказать, что среди пациентов нашлись и плотники, и каменщики, и печники, и слесари, и садоводы, и даже художники.
В 1839 году в Сент-Анн прибыла комиссия (ну как же без проверяющих!) и обнаружила на месте обветшавшей больницы вполне себе процветающую психколонию. Колосилось и цвело то, чему положено цвести и колоситься, блеяло и мычало то, чему было положено блеять и мычать; в мастерских починялись шерстяные одеяла всех парижских больниц, пациенты были сыты и ухожены. Администрация Бисетра (а Сент-Анн находилась именно в их ведении) сожалела лишь об одном: маловато земли королева отжалела. Так бы вообще весь Бисетр можно было на пленэр переселить. Пациентам, особенно хроникам (а процент таковых по ряду объективных причин был велик) в психколонии жилось и чувствовалось не в пример лучше, нежели в городской психбольнице.
Это позже, в 1863 году, император Наполеон III повелит сделать из психколонии психиатрическую больницу, а в 1952 году в стенах Сент-Анн Жан Делэ и его помощник Пьер Деникер одними из первых в Европе (в Штатах этим будет заниматься Фрэнк Айд) применят для лечения шизофрении препарат Ларгактил (аминазин, если кто не в курсе), фактически открыв эру нейролептиков в психиатрической практике.
Так выглядел приют Сент-Анн в 1877 году
Но нам Сент-Анн интересна прежде всего как прообраз (если не считать легендарной бельгийской деревушки Гель) психколоний и психоневрологических интернатов. Опыт был учтён, взвешен и записан — как Эскиролем, так и его учениками. Ну а поскольку в науках Франция на тот момент была впереди планеты всей, то и за экстраполяцией этого опыта дело не застрянет. И доживёт до наших дней — в разных вариантах, но с одними и теми же ключевыми принципами: загородная локация, рассредоточенность в расселении и занятость пациентов по возможности на несложных повседневных работах.
P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме. Если так случилось, что нужен грамотный, опытный, а главное — внимательный и корректный психиатр — обращайтесь. Что ценно в сложившейся ситуации — большинство коллег ведут онлайн-приём.
P.P.S. Статьи по психиатрии, психологии и всему, что касается этого направления, мы решили дублировать в Яндекс Дзене — вдруг кому удобно смотреть их там
Думаю, имеет смысл написать вкратце о том, какие книги уже написаны и повеселить мироздание своими планами на те, что ещё в проекте. Пусть будет этакий короткий вадемекум. На самом деле их меньше, чем на заглавном фото — строго говоря, всего-то семь. Четыре…
